Глава 12
То, как теперь все изменится, я осознала только следующим утром, когда проснулась не в своей, а в чужой постели. Конечно, на самом деле в этом доме не было ничего моего, но все же я успела привыкнуть к комнате, в которой еще четыре месяца назад чувствовала себя как в тюрьме.
Сегодня же я проснулась в другой. И едва открыла глаза, как на меня свалилось осознание, что сегодня же все будут в курсе произошедшего между мной и Шелтером… Оллином. Ведь, во-первых, пока я была в душе, кто-то сменил на постели пресловутую простынь, которая при других обстоятельствах стала бы молчаливым свидетелем моей порядочности. Во-вторых, когда я проснулась, солнце поднялось уже высоко, а это значило, что незаметно выйти из комнаты генерала и перебраться в свою нет шансов.
Самого Шелтера не было ни в постели, ни в комнате, что меня встревожило. Я торопливо выпуталась из плена одеяла, проверила ванную, хотя там царила мертвая тишина, и торопливо выскользнула в коридор.
– Доброе утро, госпожа Торн.
Да, конечно, как могло быть иначе? В доме всего-то двое постоянных слуг и двое приглашенных сейчас, на время болезни хозяина. Вот что Орх делает в этом коридоре именно сейчас?
– Доброе утро, – вежливо поздоровалась я в ответ, стараясь не краснеть, но проигрывая. – Я искала господина генерала…
Судя по улыбке, которая скользнула по лицу немолодого слуги, мою неуклюжую ложь он видел насквозь, однако никак иначе он не дал этого понять. Его ответ прозвучал все с тем же уважением, с каким он разговаривал со мной накануне.
– Господин генерал в тренировочном зале на первом этаже. Просил сообщить ему, когда вы проснетесь.
– В тренировочном зале? – переспросила я.
Он что, с ума сошел? Только вчера был весь бледный и покрыт испариной от небольшой прогулки!
– Я сама ему сообщу, если вы покажете, где этот зал.
Орх слегка поклонился и велел следовать за ним, а я лишь на полпути вспомнила, что все еще в ночной рубашке и халате. Но просить подождать, пока переоденусь, почему-то постеснялась. Да, а щеголять в ночной одежде по дому уже не стеснялась, как будто окончательно почувствовала его своим… Чудны дела твои, Тмар…
Оказалось, что тренировочный зал я знаю: видела несколько раз дверь по дороге на кухню, но никогда не заходила. Орх проводил меня до него, после чего удалился, предоставив возможность самостоятельно разбираться с генералом.
Когда я вошла, тот самозабвенно «дрался», нанося удары кулаками, предплечьями и локтями по растопыренной деревяшке, которая, вероятно, имитировала противника. Шелтер был в удобных темных штанах и просторной светлой рубашке, которая местами промокла насквозь и намертво прилипла к телу. И хотя мне совершенно не нравилось, что он решил с утра пораньше так изнасиловать свой организм, я невольно залюбовалась отточенными, грациозными движениями его тела, к которому силы возвращались не по дням, а по часам, судя по всему.
Избиение смешной деревяшки внезапно прекратилось. Я подумала, что Шелтер меня как-то заметил, но он так и остался стоять ко мне спиной. Лишь отошел от воображаемого противника и выставил перед собой согнутые в локтях руки. Я не сразу поняла, что он делает. Лишь когда вспыхнуло пламя, догадалась, что он от физических тренировок перешел к магическим.
Создав огненный шар, Шелтер подкинул его вверх, остановил и медленно вернул обратно. Потом развел руки в стороны, и пламя огненной дугой перетекло из одной его ладони в другую. Я восхищенно затаила дыхание, но в ту же секунду пламя вдруг сорвалось с ладони Шелтера и бесформенным сгустком улетело в сторону, угодило в стену и зацепило занавеску на окне. Та вспыхнула, и Шелтер сделал торопливое движение рукой, как будто что-то бросил. На огонь как из ведра выплеснулась вода, моментально убивая его.
– Твою мать… – процедил Шелтер.
И тут я решила деликатно кашлянуть, пока раздосадованный генерал не пополнил мой словарный запас. Он тут же обернулся, широко улыбнулся и шагнул ко мне.
– Проснулась уже? Доброе утро, милая. Прости, не обнимаю, я весь потный.
– Доброе, – отозвалась я, испытывая странное, незнакомое, но очень приятное томление в груди.
Честно говоря, мне хотелось обнять и зацеловать Шелтера, несмотря на его взмокший вид. Удержалась только потому, что он сам выбрал соблюсти дистанцию.
– Не слишком ли рано ты этим занялся? – спросила с укоризной, обводя рукой зал. – На тебе вчера лица не было после прогулки.
– Вчера не было, – согласился он. – А сегодня я чувствую себя лучше. Сильнее. Думаю, еще несколько дней – и я окончательно оправлюсь. Твой шепот творит настоящие чудеса.
Я кивнула, но не смогла изобразить радость. Нет, я была счастлива слышать, что он почти здоров, но теперь я бы предпочла, чтобы это происходило медленнее. Ведь пока он болен, он здесь, в безопасности.
Шелтер правильно истолковал мою реакцию и мягко заметил:
– Не переживай, Мира, еще минимум неделю я пробуду здесь, с тобой. Только потом вернусь в Палию.
– Без вариантов? – тихо уточнила я, не глядя ему в глаза. – Вы не можете… сдаться? Отказаться от этой затеи?
– Не я это решаю, милая, – напомнил он чуть холоднее. – К тому же, это может оказаться полезным… Впрочем, неважно. Ты готова завтракать? Думаю, нам пора перебираться на трапезы в столовую.
Я кивнула и уточнила:
– Мне только нужно переодеться.
– И спрятать это.
Шелтер взял меня за руку и коснулся подушечкой большого пальца сверкающего камня на моем кольце.
– Да, – согласилась я с грустью, глядя на наши руки. – И спрятать это.
Другая его рука вдруг коснулась моих волос, потом скользнула ниже, к щеке, и в конце концов пальцы приподняли мое лицо за подбородок.
– Все будет хорошо, Мира, верь мне, – попросил Шелтер.
После чего наклонился и поцеловал. И в тот момент я верила. Искренне, всем сердцем и душой верила, что у него все получится. Что у нас получится.
А пока впереди было еще несколько дней, которые мы могли провести вместе. И на этот раз я не собиралась упускать и минуты.
* * *
В тот же день, вечером, Шелтер пригласил меня в театр. Наверное, не стоило накануне с таким неприкрытым любопытством рассматривать на столбах афиши. Прошлый мой выход «в свет» закончился не очень хорошо, но в этот раз генералу все равно не пришлось меня долго уговаривать. Что-то безвозвратно изменилось во мне в ту ночь, когда я сидела у его постели, держала за руку и шептала, шептала, шептала… Почти без надежды. Я помнила это ощущение ускользающей жизни, помнила сожаления о том, чего у нас не произошло из-за моих опасений.
И еще я помнила, как хорошо было скользить с ним по бальному залу в простеньком танце, как замирало мое сердце, когда я ловила на себе его жадный взгляд, танцуя с кем-то другим. Я помнила восторг от фейерверка, который видела первый и пока последний раз в жизни. И пусть потом подслушанный разговор испортил мне настроение, но ведь все это великолепие было! Я до сих пор бережно перебирала воспоминания о том вечере, как и о поездке на мотоцикле по окрестностям. Все плохое можно забыть. Даже если этот вечер тоже кончится кошмаром, я хотя бы побываю в театре.
